Какой же Алексей Петрович? Впервые я с ним встретился под Звенигородом, где мы должны были снимать зимнюю натуру. Там мы квартировали в доме отдыха Академии наук. Маресьев шел по длинному коридору чуть покачивающейся походкой. Мы узнали друг друга издали. Я подошел к нему, крепче пожал руку и вдруг понял, что сильно волнуюсь. Он ещё крепче пожал мою руку и почему-то сильно смутился. Позже я записал в дневник: «Прославленный летчик, Герой Советского Союза, человек, о подвиге которого знает чуть ли не весь мир, застенчив». Мы вошли в мою комнату, молча сели, не очень смело поглядывая друг на друга. Наконец Алексей, первым преодолев смущение, заговорил: «Я ведь знаю, что вас интересует больше всего». Я был удивлен, потому что не успел сказать ему и двух слов. «Вас интересует, очевидно, больше всего, как мне удалось преодолеть…» Он сделал паузу, а я в это время подумал: "Сейчас скажет: «район чёрного леса», а он сказал «…преодолеть врачебную комиссию, и доказать, что я физически здоровый человек». И вдруг неожиданно для меня Алексей Петрович мягко и свободно встал на стул и продолжал: «Я ему говорю…» «Кому?» — переспросил я. «А председателю комиссии, разве это не ноги? Разве не тренировка?» — И звонко похлопав по протезам, Маресьев спрыгнул со стула. Так в кинокартине родилась сцена «приёмная комиссия». Её никто не выдумал, она настоящая."